Сад костей - Страница 27

— Ты слышала новость, мисс Роза? — осведомился Полоумный Билли. — Сестра Пул убита, там, в больнице!

— Да, Билли. Я знаю.

— Говорят, у нее был распорот живот, вот так. — Он провел пальцем по своему туловищу. — А голова отсечена мечом. И руки тоже. Трое видели, как он делал это, а он улетел прочь, словно большая черная птица.

— Кто тебе это рассказал?

— Госпожа Деркин, там, на конюшне. Ей об этом Краб сообщил.

— Глупый мальчишка, этот Краб. Ты повторяешь глупости, а такого делать не стоит.

Билли примолк, и Роза поняла, что задела его за живое. Он волочился по булыжникам так, словно вместо ног у него были гигантские якоря. Из-под низко надвинутой шапки торчали огромные уши, напоминая поникшие блюдца. Бедняга Билли так редко обижался, что нетрудно было забыть: даже его чувства можно ранить.

— Прости, — проговорила она.

— За что, мисс Роза?

— Ты передаешь то, что слышал. Но не все, что говорят люди, истинная правда. Некоторые из них лгут.

Некоторые одержимы дьяволом. Нельзя доверять всем, Билли.

— Откуда ты знаешь, что это ложь? То, что рассказывал Краб? Роза никогда не слышала от него такого сварливого тона, и ей вдруг очень захотелось сказать ему правду, что это она обнаружила сестру Пул. Нет, уж лучше молчать. Стоит шепнуть Билли хотя бы слово, и назавтра история изменится до неузнаваемости. Кто знает, насколько фантастичной будет тогда казаться роль Розы в этом происшествии? «Ни к чему, чтобы обо мне судачили».

Она снова зашагала вперед, двигаясь в сторону знакомой местности, малышка по-прежнему крепко спала у нее на руках. Если уж ночевать в канаве, то лучше в той, которую знаешь. Может, госпожа Комс, что живет на этой улице, позволит им с Мегги устроиться в уголке на кухне, хотя бы на эту ночь. Я могла бы починить ее старый плащ, подумала Роза, тот, с дырой, которая плохо заштопана. Уж наверняка этим можно отплатить за место на кухне.

— Я рассказал Ночной страже обо всем, что видел, — сообщил Билли, который, чуть ли не пританцовывая, шагал по улице рядом с Розой. — Понимаешь, я гулял, искал Пятныша. И прошел туда-сюда по этой улице раз десять, поэтому Стража решила, что со мной стоит поговорить.

— Конечно, стоит.

— Мне жаль, что она умерла, потому что больше никто не станет мне давать поручений. И каждый раз платить по одному пенни, правда, последний раз она ничего не дала. Это ведь несправедливо, да? Но об этом я Ночной страже не сказал, пусть не думают, что я убил ее из-за этого.

— Билли, никто не станет думать о тебе такое.

— Всегда нужно платить за работу, но в этот раз она не заплатила.

Так они и шли вместе, мимо темных окон, мимо притихших домов. Сейчас так поздно, подумала она, и все спят, кроме нас. Парень следовал за ней до тех пор, пока она не остановилась.

— Ты не будешь заходить? — спросил Билли.

Роза посмотрела на доходный дом госпожи О'Киф. Усталые ноги сами принесли ее к той двери, в которую она так много раз заходила. Стоит только подняться по лестнице, и окажешься комнате, где они жили с Арнией и Эбеном, там стоит ее узкая кровать, с трудом втиснутая в занавешенную нишу. Тоненьких занавесок было недостаточно, чтобы заглушить звуки, доносящиеся с другой постели. Стоны Эбена во время физической близости, его храп и кашель по утрам. Она вспомнила, как нынче ночью его руки ощупывали ее бедра, и, вздрогнув, отвернулась, а затем двинулась прочь.

— Куда ты идешь? — поинтересовался Билли.

— Не знаю.

— Разве ты не пойдешь домой?

— Нет.

Билли догнал ее.

— Ты не будешь спать? Всю ночь?

— Мне нужно найти, где переночевать. Где-нибудь в тепле, чтобы Мегги не замерзла.

— Разве у госпожи О'Киф не тепло?

— Я не могу пойти туда сегодня, Билли. Господин Тейт очень зол на меня. Очень, очень зол. И я боюсь, что он может… — Остановившись, она вгляделась в туман, который, словно чьи-то жадные пальцы, обхватил ее за ноги. — О

Боже мой, Билли, — прошептала она. — Я так устала. Что я буду с ней делать?

— Я знаю одно место, куда ты можешь пойти, — ответил он. — Одно укромное место. Но ты никому не должна о нем рассказывать

* * *

Рассвет еще не до конца разогнал тьму, а Косой Джек, запрягши свою лошадь, уже вскочил на козлы. Из двора конюшни он вывел лошадь под уздцы на мерзлые булыжники, которые в свете фонаря блестели, словно стекло. В этот час он был здесь единственным возницей, а цоканье лошадиных копыт и грохот колес казались невероятно громкими на этой тихой улице. Те, кто, заслышав грохот проезжавшей телеги, начали ворочаться в своих постелях, наверняка решили, что по улице движется какой-нибудь торговец. Например, мясник доставляет на рынок туши, или кирпичник свои кирпичи, а может, фермер развозит по конюшням связки сена.

Лежащим в своих теплых постелях соням вряд ли придет в голову, какой груз скоро окажется в телеге, что именно промчит она мимо их окон. Живые не желают думать о мертвых, а потому покойники становятся невидимками — их заколачивают в сосновые гробы, зашивают в саваны, украдкой, под покровом ночи вывозят на грохочущих телегах. «А коли это кому-нибудь не по силам, в игру вступаю я, — хмуро улыбаясь, подумал Джек. -

Если труп похитить живо, будет крупная нажива». Лошадиные копыта снова и снова отбивали эту рифму, а телега тем временем двигалась в северо-западном направлении, к реке Чарлз. «Будет крупная нажива. Будет крупная нажива».

А где нажива, там и Джек Берк.

Внезапно в тумане, прямо на пути у лошади возникла склоненная фигура. Джек резко потянул за поводья, и животное, фыркнув, остановилось. Перед ним метнулся какой-то подросток, зигзагообразно передвигавшийся туда сюда по улице и размахивавший руками, точно осьминог щупальцами.