Сад костей - Страница 32

— Мы поговорим об этом позже, Роза, — только и смог процедить он.

А затем отвернулся и двинулся прочь.

— Мисс! Мисс!

Роза обернулась к пожилому землекопу, который бросил на нее сочувственный взгляд.

— Вы уже заплатили нам. Думаю, вам это понадобится. На некоторое время монет хватит, чтобы прокормить и себя, и младенца.

Она посмотрела на деньги, которые старик положил ей в ладонь. И подумала: «Некоторое время мы не будем голодать. Этого хватит, чтобы оплатить кормилицу».

Собрав свои инструменты, землекопы оставили Розу одну возле свежей могилы Арнии. Когда земля уляжется, я куплю тебе каменное надгробие. Возможно, дорогая моя, мне удастся накопить достаточно, чтобы выгравировать не только твое имя, но еще и ангела или несколько стихотворных строк, чтобы показать миру, как пусто стало в нем без тебя.

Тут до нее донеслись приглушенные рыдания — люди с других похорон начали один за другим покидать кладбище. Роза смотрела, как мимо нее в тумане проплывали мертвенно бледные лица, обрамленные черной шерстяной тканью. Как много людей оплакивает ребенка. «А почему никто не плачет по тебе, Арния?»

Только теперь она вспомнила Мэри Робинсон. Роза огляделась, но сестры нигде не было. Возможно, появление жаждавшего драки Эбена заставило ее уйти. Еще одна причина для Розы ненавидеть его.

Капли дождя брызгали ей в лицо. Скорбящие, склонив головы, потянулись с кладбища к ожидавшим их экипажам, предвкушая горячий ужин. Только Роза с Мегги на руках задержалась здесь под размывавшим почву дождем.

— Спи спокойно, дорогая, — прошептала она.

Роза подняла с земли котомку и собрала разбросанные пещи Арнии. А потом они с Мегги покинули кладбище

Святого Августина и направились в сторону трущоб Южного Бостона.

10

— Акушерство — раздел медицины, трактующий зачатие и его последствия. И сегодня вы уже слышали о некоторых из них. Многие, увы, прискорбны…

Громкий голос доктора Крауча был слышен уже на главной лестнице, за пределами аудитории, и Норрис, раздосадованный, что так сильно опоздал на утренние лекции, помчался вверх по ступеням. Прошлую ночь ему снова пришлось провести в мрачной компании Косого Джека, они предприняли вылазку на юг, в Квинси. Всю дорогу Джек жаловался на свою спину — только по этой причине он попросил Норриса поехать вместе с ним. Они возвратились в Бостон далеко за полночь с одним единственным образцом, который был в таком плохом состоянии, что даже доктор Сьюэлл, сдернув парусину, поморщился от запаха.

— Этот пролежал в земле несколько дней, — пожаловался он. — У вас что, носы заложены? Да зловоние говорит само за себя!

Норрис чувствовал, что этот запах остался на его волосах и одежде. От него невозможно отделаться — он заползает тебе под кожу, словно личинка, и вскоре каждый вдох наполняется зловонием, и ты не можешь отличить живую плоть от мертвой. Поднимаясь по лестнице в аудиторию, он снова чувствовал вонь, словно был бродячим трупом, за которым шлейфом тянулся дух его собственного разложения. Потянув за ручку и открыв дверь, Норрис тихо проскользнул в лекционную залу, где, расхаживая взад-вперед по сцене, доктор Крауч говорил:

— …хотя как раздел медицины оно отделено от хирургни и врачевания, практическое акушерство требует знания анатомии, физиологии, патологии и… — Доктор Крауч запнулся, не сводя глаз с Норриса, в попытке отыскать свободное место юноша успел сделать всего несколько шагов по проходу.

Внезапная тишина привлекла внимание слушателей вернее любого крика. Вся аудитория, словно многоглазое чудовище, обернулась на Норриса, взгляды словно пригвоздили юношу к полу.

— Господин Маршалл, — обратился к нему Крауч. — Мы крайне польщены, что вы решили присоединиться к нам.

— Простите, сэр: Мне нечем оправдаться.

— Конечно. Что ж, ищите место!

Норрис заметил незанятый стул как раз перед тем рядом, где сидели Венделл и двое его друзей.

Тем временем доктор Крауч откашлялся и продолжил:

— И в заключение, джентльмены, я хочу, чтобы вы подумали о следующем: иногда врач — единственное препятствие на пути тьмы. Вступая в мрачные владения болезни, мы должны сражаться и привносить святую надежду и бесстрашие в те несчастные души, что висят на полоске от смерти. Так что помните о священном долге, который, возможно, скоро ляжет на ваши плечи. — Крауч остановился в центре сцены, расставив свои короткие ноги, и его голос зазвучал так, будто он призывал добровольцев на войну: — Храните верность своему призванию!

Не изменяйте тем, кто вручил свою жизнь в ваши в высшей степени достойные руки.

Крауч выжидательно уставился на аудиторию, несколько секунд в зале царила абсолютная тишина. Затем

Эдвард Кингстон, поднявшись с места, принялся аплодировать — громко и нарочито, что не ускользнуло от внимания Крауча. Остальные тут же присоединились к Кингстону, и вскоре зала взорвалась аплодисментами.

— Что ж. Я бы сказал, его игра достойна представления Гамлета, — заметил Венделл, сухая похвала юноши потонула в шквале оваций. — Когда же он начнет кататься по полу, изображая сцену гибели?

— Тсс, Венделл, — одернул его Чарлз. — Ты хочешь, чтобы у нас у всех были неприятности?

Спустившись со сцены, Крауч устроился в первом ряду, где сидели другие преподаватели. И теперь доктор

Олдос Гренвилл, декан медицинского колледжа и дядя Чарлза, поднялся, чтобы обратиться к студентам. Хотя его волосы уже посеребрила седина, доктор Гренвилл казался высоким и осанистым — поразительная личность, он способен был покорить зал одним единственным взглядом.